Так поступаем и мы в делах нашей души. Из-за того что злое начало все время заставляет человека заниматься пустыми и бессмысленными делами, он забывает самое главное: для чего он пришел в этот мир. С этим ничего нельзя поделать, и есть только один путь спасения: в определенный час каждый день или уж по крайней мере каждую неделю уединяться у себя в комнате, изгонять из сердца все заботы и задумываться: «Что же сделать мне для своей души, чтобы потом было ей благо; как же исправить себя? » И не стоит обращать внимания на понукания домашних, которые требуют заботиться только о пропитании. Ведь человек должен знать, что, несмотря на то что жена и остальные домочадцы, вне всякого сомнения, любят его и простирается любовь их «до самых ворот города», до смертного одра, — за эти ворота каждый идет своим путем. Тебе также придется остаться одному, и в одиночестве предстанешь ты перед Судом, где придется тебе держать ответ за каждое сказанное слово. Уже сказали мудрецы Талмуда, разъясняя стих из Писания: «И говорит Он человеку, какова его беседа» — «Даже легкомысленную беседу с женой пересказывают человеку в день Суда». И, как и за слова, спрашивают с человека отчета за каждый час его жизни. На что он употребил этот час? И даже если в этот час он сделал что-то хорошее — то ради чего? Ради прославления имени Б-га благословенного? Или только ради того, чтобы потешить гордыню? (Сказано об этом в книге Когелет: «Ибо всякое деяние приведет Б-г на Суд, судя все скрытое — доброе оно или дурное». Это значит, что даже добрые дела: изучение Торы, молитву и другие прекрасные деяния — приведет Он на Суд, чтобы выявить все скрытое в них, то есть намерение исполнившего: желал он лишь исполнения заповеди или чего-то другого? ) И кто же пожалеет тогда человека, если он сам, пока был жив, не пожалел себя, не заставил себя задуматься о своих днях, подсчитывая прибыль и убытки своей души и готовя ей запасы для ее вечного пристанища? Кто смилуется над человеком, если он сам позволил своим дням пройти напрасно?!
По моему мнению, приведенный выше отрывок из Талмуда говорит о духовных приобретениях, которые только и составляют настоящее, вечное богатство. И именно эти богатства подсчитывал отец Шмуэля, человек выдающейся праведности, дважды в день. Один раз он совершал подсчет в полдень, проверяя, выполнил ли он то, что обязался сделать утром, принимая на себя иго заповедей. А второй раз он подводил итоги дня в полночь. А сын его Шмуэль, который в этом отношении был не так велик, делал так лишь раз в день.
А что же имел в виду Шмуэль, когда сказал, что «подсчитывающий свои богатства каждый день находит монету»? Он хотел сказать, что, если человек подсчитывает богатства, которые накопил для своей души, он, несомненно, найдет что-то еще не исправленное — а значит, сможет исправить. И вот что рассказывает Талмуд дальше: «Абайе подсчитывал свои богатства каждый день; сказал он: «Где же монета, о которой говорил Шмуэль?» (Он имел в виду, что, исследовав все свои деяния, не нашел ничего, что нужно было бы исправлять, так как был человеком очень святым. Так велика была его святость, что с небес приветствовали его каждую пятницу — об этом можно прочесть в Талмуде, трактат Таанит, 21,2.) Однажды, продолжает Талмуд, встретил Абайе своего издольщика, который нес связку пальмовых ветвей. (Видимо, понимать это надо так: издольщик — это намек на злое начало, которое сопровождает человека во всех его поступках и составляет часть самого его характера, как рассказывается в книге Ховот га-Левавот.) Спросил его: «Это для кого?» Ответил ему: «Это для семьи господина». (Талмуд рассказывает, что Абайе задумался над деянием, на которое подбивало его злое начало, и спросил свое злое начало: «Для кого ты хочешь сделать это?» И получил ответ: «Я хочу это сделать для тебя, чтобы тебе было благо». Другими словами, злое начало стало убеждать Абайе, что поступить таким образом — значит выполнить заповедь Торы.) Сказал ему: «Опередили уже тебя наши учителя». Это значит: наши учителя уже повелели мне всегда размышлять о тебе, и я понимаю, что ты обманываешь меня, желая мне зла, а не добра». Эту историю Талмуд рассказал для того, чтобы поведать нам, как однажды Абайе, научившись размышлять о своей душе, не поддался на уловку злого начала (то же самое можно сказать об истории про рава Аши, которая приводится там же: «Закричал он, и прибежали люди, и остановили его». Вероятно, с ним произошло то же, что с равом Амрамом в трактате Киддушин, 82: как и рав Амрам, он спасся с помощью других. Все эти великие люди сумели избежать искушений злого начала лишь потому, что привыкли всегда размышлять о своей душе. Поэтому еще до того, как злое начало начинало соблазнять их, они уже знали, как следует обращаться с ним, чтобы не дать ему себя победить).
Шем Олам, 11